Саломатов Андрей - Время Божьего Гнева
А.Саломатов
ВРЕМЯ БОЖЬЕГО ГНЕВА
Повесть
"Мертвецы всего мира химически идентичны."
(К.Г.Юнг)
1.
По образованию сорокалетний Алексей Зайцев был психологом и на волне
интереса к этой ещё недавно редкой профессии не ощутил никакого дискомфорта
при переходе из одной политической формации в другую. Напротив, его
благосостояние резко улучшилось, он почувствовал доселе неведомый ему вкус
бытовой свободы, которую могут дать только деньги, избавился от
продовольственной неврастении и довольно быстро сделался сибаритом.
Впрочем, в скромных российско-интеллигетских масштабах. О недавнем прошлом
страны Алексей вспоминал лишь, когда по телевизору показывали старые
фильмы, которые он смотрел с большим удовольствием, либо по новостям -
обнищавшие коммунистические митинги. На частые жалобы менее удачливых
соседей Зайцев скоро научился многозначительно пожимать плечами и душевно
отвечать: "да-да-да". С такими же, как он сам, любил порассуждать о
паразитической психологии россиянина и как бы вскользь прихвастнуть не
новой, но вполне презентабельной "Ауди". В общем, Алексей был человеком во
всех отношениях благополучным, в последнее время все чаще задумывался, не
завести ли ещё раз семью, но о детях уже не помышлял. Во-первых, у него уже
имелось двое взрослых сыновей, а во-вторых, Зайцеву, наконец, хотелось
пожить для себя.
Свой отпуск, выпавший на середину августа, Алексей решил провести на
родине отца - в небольшом сибирском поселке с привлекательным и
одновременно распутным названием Разгульное. Всю первую неделю он переходил
от одних доселе неведомых родственников к другим. В каждом доме в честь
редкого московского гостя устраивалось застолье, которое обычно длилось до
утра, и в конце концов, это так утомило Зайцева, что он начал подумывать о
побеге назад в столицу. Но уезжать, так и не попробовав хваленой сибирской
охоты и ночной рыбалки было и жаль, и обидно. Наслушавшись невероятных
охотничьих рассказов, как-то утром Алексей отправился в одиночку побродить
с ружьем по тайге. За пол дня блуждания он не встретил никакой дичи, зато
напал на россыпи брусники, которые и завели его в таежное болото. Только
наевшись незрелой ягоды, Зайцев решил, что пора возвращаться, но cолнце
висело почти над головой и определить, куда оно будет закатываться не было
никакой возможности. Алексей лишь помнил, что в Разгульном оно встает
слева, а когда он отправлялся в тайгу, светило в спину.
Часа в четыре пополудни Зайцев наконец разобрался, в какой стороне
находится село. Идти напрямик никак не получалось. Приходилось все время
огибать обширные озера с обсидиановой тухлой водой, уклоняться то в одну,
то в другую стороны, а ближе к вечеру ему вдруг показалось, что он вообще
идет не в том направлении. Болото не только не кончалось, наоборот, оно
становилось все безжизненнее, все чаще ему попадались целые рощицы
березовых хлыстов, и все реже встречались оазисы обычной лесной
растительности.
Первую ночь Алексей провел на небольшом островке-горбушке, у жалкого
чадящего костерка, который он развел из бересты и поддерживал мелкими
прутьями. Страх ещё не овладел Зайцевым - утром он собирался добраться до
первой же высокой сосны, забраться на неё и осмотреть окрестности. Его лишь
слегка мучили голод и жажда: перед охотой он позавтракал стаканом молока и
куском хлеба, а вода в аллюминевой литровой фляжке давно закончилась.
Правда, днем он наелся недозрелой брусники, но от неё остался лишь легкий
холодок в желудке, да кисловатый
